Материал, посвященный применению ст. 416 ГК РФ в отношениях энергоснабжения.

Материал о проблемах регулирования договора оказания услуг по поддержанию резервной тепловой мощности.

О правовом режиме бесхозяйного имущества в энергетической сфере.

В 2022 году издано 177 НПА в области энергетики.

Анализ законопроекта № 212399-8 об изменении Федерального закона от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике».

Со дня издания нашумевшего постановления Правительства РФ от 25.11.2021 № 2033 прошел почти год. Можно подвести промежуточные итоги.

Чем запомнился ВАС РФ в энергетике и стоит ли сожалеть о его упразднении. Об этом наш свежий материал.

Как предотвратить ответственность при авариях в коммунальных сетях.

Юридический экспресс-анализ вопросов, связанных с ответственностью за нарушение порядка ценообразования в энергоснабжении.

Категория «слабая сторона» активно используется в юридических исследованиях и правоприменительной практике, а с наличием у субъекта отношений статуса слабой стороны связывается возможность применения инструментов его дополнительной правовой защиты.

Например, в постановлении Пленума ВАС РФ № 16 «О свободе договора и её пределах» (далее – Постановление № 16) указано, что:

• суд может применить положения пункта 2 статьи 428 ГК РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув договор по требованию слабой стороны договора (для которой согласование иного содержания отдельных условий договора было затруднительным), в тех случаях, когда при заключении договора его проект был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия) (абз. 2 п. 9);
• слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 ГК РФ (абз. 3 п. 9);
• с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий в целом может быть признано несправедливым и не применено судом условие об обязанности слабой стороны договора, осуществляющей свое право на односторонний отказ от договора, уплатить за это денежную сумму, которая явно несоразмерна потерям другой стороны от досрочного прекращения договора (абз. 4 п. 9).

Постановление № 16 также предусматривает, что ориентация нормы (в которой отсутствует явно выраженный запрет её изменения) на защиту интересов слабой стороны договора является показателем императивности нормы (п. 3).

Таким образом, юридическая значимость категории «слабая сторона» очевидна. Но кто является слабой стороной и каковы критерии её определения?

К сожалению, ни законодательство, ни правовая доктрина не определяют четких ориентиров слабости. С этим может быть связана проблема избирательности и субъективизма правоприменителя при квалификации той или иной стороны в качестве слабой.

Особенно ярко данная проблема проявляется в отношениях энергоснабжения, где выработана презумпция превалирующей силы продавца энергии и слабости её покупателя, на фоне чего наблюдается некоторая диспропорциональность применения средств защиты участников этих отношений.

Такое положение требует критического осмысления существующих правовых исследований и практики применения законодательства, определения вектора их дальнейшего развития с учетом необходимости обеспечения равенства и сбалансированной юридической защиты всех участников гражданских правоотношений.

Вопрос определения слабой стороны интересовал еще дореволюционных и советских юристов. Так, некоторые из них относили к признакам слабости легкомыслие. Другие полагали, что слабой является сторона, подверженная безудержному эгоизму со стороны контрагента. В качестве слабой стороны рассматривались также и трудящиеся по отношению к буржуазному классу. 

Со временем представления о критериях слабости менялись. Сформулированные же в современных исследованиях признаки слабой стороны можно в обобщенном виде представить следующим образом.

Наиболее распространенные признаки:

• меньшие экономические возможности по сравнению с возможностями контрагента;
• повышенная заинтересованность в заключении договора по сравнению с контрагентом;
• наличие у контрагента возможности навязывать условия договора;
• невозможность оказать влияние на процесс составления договора контрагентом;
• профессиональный статус контрагента;
• более слабые переговорные возможности по сравнению с контрагентом, выражающиеся в значительно меньшем запасе ресурсов (профессиональных, организационных, информационных), которые имеют значение для формирования договорных условий, осуществления и защиты прав.

• неопытность по сравнению с контрагентом;
• неосведомленность о правах, обязанностях и ответственности;
• отсутствие достаточной информации о предмете деятельности контрагента, а также о реализуемых товарах и услугах;
• вступление в договорные отношения в условиях, очевидно способствующих принятию необдуманного решения.

В качестве показателя слабости рассматриваются как конкретные признаки, так и их совокупность.

С учётом указанных критериев к категории слабой стороны в юридической литературе, как правило, относят:

• контрагента лица, занимающего доминирующее положение на рынке (в т.ч. монополиста);
• контрагента стороны-разработчика договора присоединения;
• контрагента обязанной стороны в публичном договоре;
• физическое лицо в отношениях с предпринимателем;
• любое лицо, вступающее в гражданско-правовые отношения с государством.

Некоторые авторы предпринимают попытки дать обобщенную характеристику слабому субъекту. Так, например, под слабой стороной понимают лицо, которое по сравнению с контрагентом имеет меньше возможностей для реализации своего субъективного гражданского права.

В юридической литературе встречаются также и представления о слабости, не связанные с вышеприведенными критериями. Например, ряд авторов относит к слабой стороне должника в обязательстве. Другие же напротив считают, что слабая сторона – это кредитор.

Бытует и мнение о том, что слабость конкретного субъекта может быть обусловлена спецификой его деятельности (в частности, слабость сельхозтоваропроизводителя объясняется объективным фактором – климатом).

Некоторые исследователи к категории слабой стороны относят государство. Причем, этому находится весьма экзотичное объяснение: якобы в гражданских правоотношениях государство нередко представляют лица, чьи интересы зачастую не совпадают с интересами самого государства.

Таким образом, изобилие представленных и порой взаимоисключающих друг друга версий свидетельствует об отсутствии в правовой доктрине единообразного представления о слабой стороне.

Отсутствие внятных законодательных и доктринальных ориентиров не могло не сказаться на правоприменительной практике, в которой также не сформировалось единого мнения о критериях слабости. 

Судебные постановления дают нам фрагментарную и весьма нечеткую картину. Например, из п. 9 Постановления № 16 следует лишь только то, что слабая сторона договора – это сторона, находящаяся в положении, которое затрудняет согласование иного содержания отдельных условий договора, чем то содержание условий, что было предложено контрагентом слабой стороны.

Что касается споров в сфере энергетики (где, как уже было указано выше, презюмируется преобладающая сила продавца энергии и слабость её покупателя), то там в качестве определяющих факторов слабости покупателя рассматриваются в основном экономические и профессиональные характеристики продавцов, которые по мнению судов априори превосходят аналогичные характеристики покупателей. 

В рамках этих споров презумпция слабости покупателя нередко обосновывается в т.ч. и через применимость к отношениям энергоснабжения конструкций публичного договора и договора присоединения. Коль скоро эти конструкции ориентированы на дополнительную правовую защиту контрагента обязанной стороны или контрагента разработчика договора присоединения, то это якобы свидетельствует о безусловной слабости покупателя энергии, который таким контрагентом как раз и является.

Очевидно, что выработанные на сегодня доктриной и практикой характеристики слабой стороны несовершенны: они не конкретны и не позволяют однозначно идентифицировать того или иного субъекта в качестве слабого.

В частности, не понятно как определить большую экономическую силу одной из сторон: в зависимости от количества денег на банковских счетах, в зависимости от стоимости имущества на балансе, или же с учётом и того, и другого?

А как следует выявлять повышенную заинтересованность стороны в заключении договора по сравнению с её контрагентом? Или как правильно соотнести переговорные возможности сторон?

Можно ли назвать слабым, например, контрагента обязанной стороны в публичном договоре, по отношению к которому законодатель уже предусмотрел дополнительные инструменты правовой защиты (см., например, п. 3 ст. 426 ГК РФ)?

И уж совсем не понятно, как быть в ситуации «конфликта» критериев, когда, например, одна сторона обладает большей экономической силой, а другая является профессиональным участником отношений.

Существует ли зависимость слабости от такой характеристики, как добросовестность? Можно ли, например, признать слабой стороной недобросовестное лицо, задолжавшее контрагенту деньги и отказывающееся возвращать их при наличии на счетах необходимой для погашения долга суммы?

И вообще, всегда ли в договоре есть слабая сторона? Есть ли, например, слабая сторона в предпринимательском договоре, в котором участвуют два профессиональных субъекта, обладающих равными экономическими и переговорными возможностями?

Обоснована ли презумпция слабости, как это происходит в энергетике, где слабой стороной всегда признается покупатель энергии? Можно ли, например, считать слабой стороной покупателя, который является злостным неплательщиком и которому продавец энергии не вправе (в силу требований закона) ограничить подачу энергии за долги?

Между тем, ни доктрина, ни практика не дают внятных ответов на все эти вопросы, что свидетельствует о незрелости сегодняшних представлений о слабой стороне. Это, в свою очередь, относит решение об её идентификации к категории интуитивных, провоцирует правовую неопределенность, чрезмерную дискрецию правоприменителя и непрозрачность принимаемых им решений при определении той или иной стороны в качестве слабой.

Несмотря на все вышеописанные проблемы, в юридической литературе предпринимаются активные попытки отнести защиту слабой стороны к разряду правовых принципов.

Но с обоснованностью таких попыток сложно согласиться. Ведь правовые принципы – это выражение устоявшихся ценностей, на которые должно ориентироваться право и на которых должно основываться правоприменение. При этом по меньшей мере некорректно считать устоявшейся ценностью защиту прав субъекта, характеристики которого юридическая наука до сих пор не в состоянии четко описать.

Анализ доктрины и практики позволяет прийти к выводу о том, что защита слабой стороны представляет собой не столько принцип, сколько экстрагированную из различных юридических конструкций (публичный договор, договор присоединения и др.) и из различных юридических контекстов (контрагент доминирующего субъекта, обманутая или заблуждающаяся сторона и т.п.) идею дополнительной правовой защиты субъекта, чье нахождение в менее выгодном (более уязвимом или зависимом) положении имплицитно вытекает из смысла данных конструкций и контекстов.

Применительно же к энергетике, где в силу якобы преобладающей экономической силы и профессионализма продавца энергии, а также большей заинтересованности покупателя энергии в заключении договора у правоприменителя сформировалось стойкое представление о слабости как об имманентном свойстве именно покупателя энергии, данное явление можно охарактеризовать как фактическую (неписанную) опровержимую отраслевую правовую презумпцию. Причем, презумпцию не вполне, на наш взгляд, обоснованную.

Можно предположить, что в основной своей массе продавцы энергии в экономическом плане действительно более состоятельны, чем приобретатели энергии. Но есть и такие покупатели (например, крупные промышленные производители или даже физические лица), чьи доходы могут кратно превышать доходы продавцов энергии. Вполне логично, что в этом случае в силу высокой платежеспособности приобретателя энергии её продавец будет иметь не меньший интерес в заключении договора энергоснабжения, чем покупатель. Если же руководствоваться распространенными в доктрине и практике критериями слабости, то крайне сомнительно, что и в этом случае слабой стороной справедливым будет признать именно приобретателя энергии.

Таким образом, очевидно, что идея защиты слабой стороны является в настоящее время не проработанной и не готовой к эффективному применению. 

Ввиду отсутствия четких параметров слабости неопределенной является и сама категория «слабая сторона», что, однако, не мешает повсеместному использованию данной категории на практике. Это объективируется в спонтанном определении критериев слабости, в выработке необоснованных субъектных презумпций (например, покупатель в энергетике – всегда слабая сторона) и в применении по отношению к якобы слабой стороне мер дополнительной правовой поддержки.

Предотвращение связанных с такой практикой негативных правовых последствий (произвольная сегрегация сторон на слабых и сильных, их неравное правовое положение, субъективизм правоприменителя и т.п.) требует выявления чётких параметров слабости, последующего обоснования и закрепления в законодательстве механизмов защиты слабой стороны, которые гармонизировали бы с общеправовыми принципами справедливости, соразмерности и равенства, а также обеспечивали бы сбалансированный учёт интересов всех сторон правоотношения.

До этого момента вероятность непредсказуемого правоприменения, различного рода злоупотреблений и диспропорциональной защиты (со ссылкой на слабость того или иного лица) видится нам достаточно высокой.